Размышление о вечном

«Размышление о вечном»

Миниатюра

Пригородный поезд. Еду за 150 километров на «день охраны труда». Вопреки прогнозам на улице дождь и крупные дождинки чертят полосы на оконном стекле вагона. А за окном зелёно-жёлро-красное море, то подступающие вплотную, то удаляющееся, обнажая поля, местами заросшие травой, не кошенные, не ухоженные, а местами блестящие чёрным, влажные, недавно вспаханные. В вагончике тепло. В соседнем купе проводница занята вышивкой, через проход симпатичная девушка читает «Большую книгу стервы», время от времени поездная бригада объявляет по громкой связи остановку по требованию. А я смотрю в окно и думаю о том, что с годами восприятие окружающего затуманивается рассудком, полагающим себя основой всего, и юношеская непосредственность и интенсивность красок, напряжение эмоций уходят на второй план. Как этого не хватает в зрелые годы. Как не хватает жажды познания окружающего, как сладок «запретный плод» взрослой жизни в шестнадцать лет, и первые шаги, и первые ошибки, и разочарования…

Размышление о вечномВсё это сменяется холодностью рассудка, высокомерным отношением с позиции «я знаю, я уже пожил». И сразу вспоминаются дорогие сердцу старики и их мудрое: «Мы такие, как вы уже не будем, а вы, как мы, будите». Как они правы. Где всё то, что толкало нас вперёд, подначивало на «безумные» поступки? Где та энергия и радость бытия, радость от того, что ты просто есть. Ах, эта страшная усталость от жизни, каждодневная рутина, предсказуемость и безысходность бытия, что настигает нас спустя сорок – пятьдесят лет после нашего появления на свет. Сколь редки люди «только начинающие жить» в этом возрасте, сколь мало тех, кто продолжает смотреть на мир глазами ребёнка, чистыми, ясными, отражающими свет «мира Горнева». В большинстве своём мы уже истомлены жизнью, однообразной и монотонной, работой, часто нелюбимой. Как уже предсказуемы и неинтересны нам семейные отношения, уже давно потерявшие свежесть и новизну. Но мы всё ещё плывём по течению жизни, как правило, мало заботясь о наполненности своего бытия. Живём просто потому, что не умираем.

С возрастом дни летят всё быстрее, всё слабее трепет души, ещё пытающейся крикнуть, пробиться наружу, прорости сквозь уже отмерший, одеревенелый слой нашей «житейской мудрости». И мы безжалостно вытаптываем ногами нежные ростки наших стремлений, затыкаем уши в надежде не слышать Зова, прекрасного и могучего в юности, и едва слышного сейчас. «По делам их, узнаете их…». И по нашим делам будут судить о нас наши дети и внуки, загнанные нами в рамки безъисходной тоски и отчаяния. Мы сделали для них худшее, что могли сделать, мы сделали их похожими на себя, ограничили их рамками, полагая их незыблемыми, всю жизнь твердили: «выше головы не прыгнешь», и из большой любви лишили их выбора, принимая за них решения, считая, что так будет лучше, что это правильно, а вот это нехорошо. И как часто наши дети проживают похожие на наши жизни, как похожи образом мыслей, внешним видом и даже походкой.

Но вот мир стукнет тебя по бестолковой голове, ты остановишься от привычного бега по кругу, пелена на мгновенье спадёт с твоих глаз, и ты с удивлением посмотришь на прожитый тобой кусочек жизни, и невольно задашься вопросом: «А для чего?». Или, быть может: А есть ли смысл в прожитой тобой жизни, в толкании локтями, безудержном беге в погоне «за счастьем», или может быть за материальным достатком. Есть ли смысл в смене машин, мебели, квартир или комнат, в поисках «принца на белом коне» или «принцессы в белом платье»? За всем этим мы упустили главное, упустили основное, то, зачем пришли сюда во исполнение воли Творца. Нас ослепили наши эмоции, безудержные в юности, ещё бурлящие в тридцать, ровные в сорок и почти угасшие к пятидесяти пяти. И именно тогда, когда они сменяются тихой радостью от того, что ты ещё дышишь, что у тебя есть ещё впереди немного времени, ты понимаешь, что надо ещё много успеть, что многое не сделано…

Громко говорят севшие на соседней станции путейцы, девушка закрыла книгу и задумчиво смотрит в окно. Приятные черты лица, аккуратно подстриженная чёлка, небольшой «хвостик» туго перетянутый чёрной резинкой. Почувствовав мой взгляд, посмотрела на меня большими, тёмными, влажными глазами. И мне, почему-то почудилась грусть в этом взгляде, нечто необъяснимое. Глубина и скрытая мысль духовно богатого человека. И как всё это не вяжется с этой вот книгой. «Большая книга стервы» лежала рядом на сиденье. Стерва – это как? Ещё Даль дал не двусмысленное толкование этому слову – падаль, мертвечина, дохлятина… «Большая книга дохлятины», как это современно, однако. Давно уже слова приобрели другой смысл, вернее его им назначили, но суть свою они от этого не поменяли. Впрочем, не мне об этом судить, каждый решает за себя, и от решений этих жизнь наша становится иногда горше полыни.

Прислушиваюсь к мерному стуку колёс.

В чём замысел Творца проявившего себя через нас, таких разных, таких не похожих друг на друга? Через нас, через меня, через вот эту девушку, через проводницу, увлеченно вышивающую крестиком, через путейцев, через весь окружающий мир. «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец…» Начало и конец… Мы все как слёзы Бога упавшие на землю, слёзы безграничной любви и радости. Мы все живём здесь по Его, Творца воле, во всех нас его частичка, через каждого из нас Он проявляет себя, через каждого творит миры, через каждого растёт и познаёт, и каждого любит. Как можно не любить частичку самого себя. Мы дети и внуки творца, а потому Безграничны в наших возможностях, но ещё наивны и неумелы.

Перестук колёс убаюкивал, глаза помимо воли закрывались, звуки отошли на второй план, внутренний взор уловил едва различимую, но постепенно становящуюся яснее картину. Темнота, безграничная, всеобъемлющая, какой может быть только обсалютная пустота. Но вот вдруг зажглась искорка, их стало две.., три… Они разлетаются, их становится больше, они сливаются, объединяются, становятся похожими на виноградные грозди. Прорастают ростками, зажигая новые огоньки, соединяются светящимися стебельками, прорастают стволом, и постепенно занимают все видимое пространство. И чудо это живёт, пульсирует, источает свет. И голос возле левого уха: «так проявилось сознание, так зародилась жизнь».

А картина меняется, я вижу Землю, вижу без(с)крайние просторы морей, вижу горы, пустыни и города. Я вижу людей, я ощущаю их всех сразу и каждого по отдельности, их тревоги и заботы, их радости и разочарования, тяжесть потерь, всё отразилось во мне, волной прокатилось по телу и вылилось скупыми мужскими слезинками из глаз. Я видел как жизни живущих, похожие на нити, переплетаются между собой, превращаясь в великолепный узор. Они пульсируют, меняют цвета. Одни из них тонкие, другие длинные и толстые. Цвета, оттенки, полутона… И все взаимосвязаны, неразрывны и прекрасны. И я видел, как от одних нитей зажигались, или тухли другие, меняли свой цвет, становились ярче или тускнели, как одни утолщались, а другие становились тоньше. И всё жило. Дышало, менялось.

— Ты видишь полотно человеческих судеб, – возвестил голос.

Видение постепенно потухало. Резкий звук тепловозного гудка разбил, разметал остатки видений, превратив в яркие, цветные искры. Казалось, прошла вечность.

Тайком вытер глаза.

Проводница  всё так же вышивала, смотрела в окно.

Остановка. Путейцы вышли на переезде. Вагон опустел, погрузился в тишину. По стеклу окна всё так же чертят косые линии дождинки, и солнца, вопреки прогнозу не видно.

Смысл жизни, извечный вопрос философов всех времён, мгновение назад стал мне понятен и искал выхода, хотел быть выраженным, осмысленным, понятым. Любовь – Люди Богов Ведают – из неё разгорается пламя страсти и рождается жизнь, из неё же рождаются и страдания, и она же Великий Учитель и Утешитель страждущих, из неё рождались Учителя, Свет несущие, и озаряли её светом пространства, она же исцеляла раны и вдохновляла на подвиги, ей посвящали гимны, и о ней писали стихи…

И было время, и Бог ходил по земле, и человек знал Бога. И вот, оглянувшись назад, человек вдруг увидел, что в самые тяжёлые времена своей жизни он шёл один, ибо только в радостные времена он увидел две цепочки следов. Обида закралась в душу человека, и спросил он Бога:

— Скажи, почему ты оставил меня, когда мне было плохо?

И услышал в ответ:

— Сын мой, когда тебе было хорошо, я шел рядом, а когда тебе было плохо, я нес тебя на руках.

Только любовь способна на такое. Только Любовь.

— Конечная остановка, станция Новосокольники.

Нас всего трое в этом вагончике пригородного поезда. За время поездки мы не сроднились, не стали ближе. Каждый из нас думает о своём, по-своему смотрит на мир, по-своему его понимает. И это есть великое благо, ибо мир многогранен. В этом его прелесть. Каждый из нас привносит в него частичку самого себя, вплетает её в необъятное полотно жизни, делая его неповторимым. И все мы поддерживаем друг друга, учимся друг у друга, познаём жизнь и наполняем её своим неповторимым ароматом. АУМ.

Выхожу на перрон. Здание вокзала. Станционные часы. Время — тринадцать тридцать.

10.10.2017 г. Автор — Михаил Павлов

Если вам нравится творчество Автора, вы можете написать ему лично и поддержать ioda2@yandex.ru

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в Google Buzz
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Одноклассники
Запись опубликована в рубрике Для души. Добавьте в закладки постоянную ссылку.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *